Дома нашего детства.
Aug. 22nd, 2013 06:05 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
uhu_uhuВ этот приезд в Питер не хочу никого видеть, ни с кем из прошлой жизни встречаться. Ни с одноклассниками, ни с коллегами по работе, ни с балетными «девчонками», ни с кем, кроме Тольки, Мишкиного брата.
Сегодня, 21 августа, были с Толькой в их старом доме в Апраксином переулке. Там, где родился Мишка, где прошло его детство, где они катались на великах и гоняли голубей, где он, качаясь на лодках, пришвартованных к берегу, свалился в Фонтанку, где их дед работал шофёром в соседнем театре, который на минуточку оказался БДТ (Большой Драматический Театр им. Товстоногова). Когда мы стояли на Фонтанке рядом с Мишкиным домом и смотрели на дом моего детства, который находился метрах в 500 за Чернышовым (Ломоносовским) мостом, к нам вдруг подошла плачущая девица и громко всхлипывая и размазывая слёзы, показала свойразбитый смартфон и стала умолять разрешить ей позвонить любимому, с которым она договорилась встретиться, а телефон разбился. - всхлип, всхлип. Я, не раздумывая, достаю свою старенькую Нокию, набираю названный ею номер и одновременно спрашиваю, как зовут любимого. Миша!- всхлип, всхлип. Отвечает действительно Михаил, передаю телефон девице. Она начинает чирикать в трубку какую-то ахинею. Толька смотрит подозрительным взглядом и говорит: Нельзя ли побольше конкретики! Девица тут же сворачивает разговор и отдаёт мне мобильник.
Что это было?
Потом мы ходили на Загородный, пытались найти следы Марчи - Мишкиного однокурсника по Омску, который был его близким другом, был в курсе всех событий и тоже писал письма мне и моему отцу. Но не нашли. Мы сидели в садиках, курили и вспоминали прошлое. Потом дошли до Пяти углов и он уехал, а я пошла дальше по Рубинштейна. Зашла в 23-й дом, посмотрела на дурацкую мемориальную доску Довлатову, вспомнила живого Серёжу, потом свернула направо во двор и пошла в Шуркин (моя школьная подруга, с которой мы десять лет просидели за одной партой, и в которую Мишка был поначалу влюблён) садик, выходящий на Щербаков переулок. Постояла под окнами её квартиры. Сначала хотела подняться и позвонить, но за окнами было совершенно пусто. Потом вышла из садика на Щербаков и стала смотреть напротив в наш садик Толстовского дома, где я бегала на барабане, крутилась на турнике, делала секретики, и сквозь узкую решётку которого я когда-то спокойно пролезала, чтобы пойти в гости к Шурке.
По переулку шла тучная старушка, еле передвигая ноги, тяжело дыша и везя за собой сумку на колёсах.
- Милая, купи яблочки, белый налив, чистые, ничем не обработанные.
- Сколько?
- Сто рублей.
Я купила.
Потом вернулась на Рубинштейна и пошла к нашему дому. Заходить вовнутрь на этот раз не стала. Не хочу больше смотреть, как там всё разрушается при том, что весь двор забит крутыми тачками (во времена моей юности так назывались автомобили). Зато посидела на улице в кафе, которое сделано в помещении гастронома, куда меня посылали за 200 г докторской колбасы ("Кусочком или порезать? Порежьте, пожалуйста!") и 150 г масла и где я, стоя в очереди в кассу, боролась с невозможностью выдать эти слова кассирше. За столиком справа сидела молодая англоязычная пара. Впереди - двое питерских парней и стильно одетая девушка, которые что-то бурно обсуждали, глядя в ноутбук. A за столиком слева сидели две девочки-немки, которые с официантами немножко говорили по-русски. Я на немецком пoпросила у одной из них зажигалку. Она расплылась в такой счастливой улыбке!
Как мало человеку надо для радости - услышать на чужбине родную речь.
Потом я пошла по Рубинштейна привычной дорогой к Невскому, как я всегда ходила на гимнастику в 209 школу, села на 22 автобус и поехала домой тупить в комп.
Сегодня, 21 августа, были с Толькой в их старом доме в Апраксином переулке. Там, где родился Мишка, где прошло его детство, где они катались на великах и гоняли голубей, где он, качаясь на лодках, пришвартованных к берегу, свалился в Фонтанку, где их дед работал шофёром в соседнем театре, который на минуточку оказался БДТ (Большой Драматический Театр им. Товстоногова). Когда мы стояли на Фонтанке рядом с Мишкиным домом и смотрели на дом моего детства, который находился метрах в 500 за Чернышовым (Ломоносовским) мостом, к нам вдруг подошла плачущая девица и громко всхлипывая и размазывая слёзы, показала свойразбитый смартфон и стала умолять разрешить ей позвонить любимому, с которым она договорилась встретиться, а телефон разбился. - всхлип, всхлип. Я, не раздумывая, достаю свою старенькую Нокию, набираю названный ею номер и одновременно спрашиваю, как зовут любимого. Миша!- всхлип, всхлип. Отвечает действительно Михаил, передаю телефон девице. Она начинает чирикать в трубку какую-то ахинею. Толька смотрит подозрительным взглядом и говорит: Нельзя ли побольше конкретики! Девица тут же сворачивает разговор и отдаёт мне мобильник.
Что это было?
Потом мы ходили на Загородный, пытались найти следы Марчи - Мишкиного однокурсника по Омску, который был его близким другом, был в курсе всех событий и тоже писал письма мне и моему отцу. Но не нашли. Мы сидели в садиках, курили и вспоминали прошлое. Потом дошли до Пяти углов и он уехал, а я пошла дальше по Рубинштейна. Зашла в 23-й дом, посмотрела на дурацкую мемориальную доску Довлатову, вспомнила живого Серёжу, потом свернула направо во двор и пошла в Шуркин (моя школьная подруга, с которой мы десять лет просидели за одной партой, и в которую Мишка был поначалу влюблён) садик, выходящий на Щербаков переулок. Постояла под окнами её квартиры. Сначала хотела подняться и позвонить, но за окнами было совершенно пусто. Потом вышла из садика на Щербаков и стала смотреть напротив в наш садик Толстовского дома, где я бегала на барабане, крутилась на турнике, делала секретики, и сквозь узкую решётку которого я когда-то спокойно пролезала, чтобы пойти в гости к Шурке.
По переулку шла тучная старушка, еле передвигая ноги, тяжело дыша и везя за собой сумку на колёсах.
- Милая, купи яблочки, белый налив, чистые, ничем не обработанные.
- Сколько?
- Сто рублей.
Я купила.
Потом вернулась на Рубинштейна и пошла к нашему дому. Заходить вовнутрь на этот раз не стала. Не хочу больше смотреть, как там всё разрушается при том, что весь двор забит крутыми тачками (во времена моей юности так назывались автомобили). Зато посидела на улице в кафе, которое сделано в помещении гастронома, куда меня посылали за 200 г докторской колбасы ("Кусочком или порезать? Порежьте, пожалуйста!") и 150 г масла и где я, стоя в очереди в кассу, боролась с невозможностью выдать эти слова кассирше. За столиком справа сидела молодая англоязычная пара. Впереди - двое питерских парней и стильно одетая девушка, которые что-то бурно обсуждали, глядя в ноутбук. A за столиком слева сидели две девочки-немки, которые с официантами немножко говорили по-русски. Я на немецком пoпросила у одной из них зажигалку. Она расплылась в такой счастливой улыбке!
Как мало человеку надо для радости - услышать на чужбине родную речь.
Потом я пошла по Рубинштейна привычной дорогой к Невскому, как я всегда ходила на гимнастику в 209 школу, села на 22 автобус и поехала домой тупить в комп.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2013-08-22 11:17 am (UTC)no subject
Date: 2013-08-22 11:20 am (UTC)Папу моего единственного из их параллели приглашали в Вагановку. К ним тогда в школу часто приходили отовсюду - также и с Ленфильма. Из папиного класса взяли Володю Шахмаметьева сниматься в роли Мишки Полякова в фильме "Кортик". Это 1954 год.
no subject
Date: 2013-08-22 02:02 pm (UTC)